Федерализм, 2002, № 2

О проблемах федерального регулирования экономического развития регионов России

quot;Федерализм", 2002, № 2

Ольга Кузнецова

Переход от плановой экономики к рыночной в России в начале 1990-х гг. проявился среди прочего и в кардинальных изменениях в системе регулирования центральными властями социально-экономического развития территорий. Тотальное планирование сменилось практически полным отсутствием какого-либо целенаправленного воздействия федеральных органов власти на их экономическое развитие. Роль федеральных целевых программ социально-экономического развития регионов, как и созданных по решению центральных властей свободных экономических зон — инструментов федерального регулирования, предназначенных для привлечения сюда инвестиций, оказалась крайне незначительной.

Вместе с тем и многие ученые, и целый ряд представителей федеральных органов власти настаивали и продолжают настаивать на том, что в России должна существовать гораздо более значимая система федерального регулирования территориального развития. Утверждения эти основываются в значительной степени на зарубежном опыте: в странах рыночной экономики действительно достаточно активно используются механизмы воздействия центральных властей на экономическое развитие отдельных территорий. При этом, однако, несмотря на существование немалого числа исследований зарубежного опыта решения этой проблемы (чаще называемой региональной экономической политикой), и практики социально-экономического развития российских регионов в последнее десятилетие, остается немалое число вопросов, не имеющих ответы. Так, к примеру, не ясно: если в России федеральные власти не будут проводить региональную экономическую политику, могут ли сократиться диспропорции в уровне экономического развития территорий (речь идет именно об уровне экономического развития, а не о наличии средств в региональных бюджетах на финансирование текущих расходов);

что лучше в российских условиях — стимулировать экономическое развитие в наиболее перспективных с этой точки зрения регионах или, наоборот, наиболее проблемных, или нужно какое-то сочетание поддержки перспективных и проблемных регионов;

в каких границах должны выделяться территории-объекты региональной экономической политики — субъектов Федерации или муниципальных образований;

если федеральное регулирование экономического развития регионов необходимо, то какие его инструменты в наибольшей степени способствуют достижению ускоренного роста в проблемных регионах — налоговые льготы, кредиты, гарантии, инвестиционные субсидии, инвестиции в образование, инфраструктуру и т.д. и т.п.?

Теории региональной экономической политики

Ответ на поставленные выше вопросы можно, по крайней мере отчасти, найти в теориях региональной экономической политики (или регулирования экономического развития регионов центральными органами власти).

Важнейший вывод неоклассических теорий – выравнивание со временем уровня экономического развития регионов. Однако, на начальном этапе развития региональных теорий их сторонники пришли к выводу о нецелесообразности вмешательства центральных властей в экономическое развитие регионов, хотя они, естественно, не отрицали необходимости выделения проблемным территориям финансовой помощи на решение социальных проблем.

Сторонники теорий кумулятивного роста, исходя из увеличения или по меньшей мере сохранения диспропорций в уровне экономического развития регионов, наоборот, предлагали проводить активную региональную политику. От них идет и формулировка такой цели региональной политики, как снижение различий в уровне экономического развития регионов (или выравнивание уровня их экономического развития, причем под выравниванием понимается не достижение равенства, а снижение различий). Из этого следует, что государство должно стимулировать экономическое развитие в наиболее отсталых в этом отношении регионах(1).

Изначально теоретическая основа региональной экономической политики практически исчерпывалась этими двумя крайними подходами. Однако идеи приверженцев неоклассических теорий на практике не реализовывались: в краткосрочном периоде диспропорции в уровне экономического развития регионов не исчезали, поэтому в той или иной степени вмешательство центральных властей в экономическое развитие регионов осуществлять приходилось.

Г. Камерон(2) выделил три течения: «неинтервенционалистов», которые в принципе отрицали необходимость воздействия государства на региональный рост, «адапторов», которые ратовали за смягчение воздействия стихийных рыночных сил и незначительное корректирование развития территорий путем ускорения естественных процессов благодаря стимулированию миграций рабочей силы и инвестиций, и «радикальных преобразователей», выступавших за проведение интенсивного регулирования(3).

Суть идеи «адапторов» заключается в том, что задачей регулирования является ускорение естественно протекающих процессов без смены их направления(4). Т.е. стимулирование экономического роста эффективно лишь тогда, когда оно соответствует общим тенденциям развития размещения предприятий (прежде всего промышленных), определяемых интересами частных компаний. А это происходит тогда, когда в слабоиндустриальных районах имеются или возникают предпосылки для развития промышленности, которые лишь усиливаются соответствующей целенаправленной политикой государства. Если же государство пытается стимулировать экономическое развитие в заведомо непривлекательных (по крайней мере на определенном этапе развития страны) для частных инвесторов регионах, то его усилия оказываются по большей части безрезультатными.

По моему мнению, именно идеи «адапторов» в наибольшей степени приемлемы для современной России, тогда как подходы «неинтервенционалистов» страдают очевидными недостатками.

Во-первых, они ведут к недоиспользованию потенциала развития страны из-за недоиспользования потенциала развития отдельных регионов(5). Ведь львиную долю стоимости современного промышленного производства России, доходов ее государственного бюджета формируют сырьевые отрасли, а значительная часть запасов полезных ископаемых, как известно, находится в малоосвоенных районах, где требуются государственные вложения в инфраструктуру (хотя, конечно, деятельность государства по воспроизводству минерально-сырьевой базы можно относить к структурной политике).

Во-вторых, корни части современных региональных проблем России лежат в многолетней практике плановой экономики: не было бы плановой экономики, скорее всего, не пришлось бы решать, например, проблемы перенаселенности районов Крайнего Севера.

В-третьих, и это, пожалуй, главное, есть сферы деятельности, в которых государство обязательно участвует — это прежде всего развитие инфраструктуры. Чем более осознанно будет осуществляться расходование выделяемых на это средств, тем больший эффект оно даст.

В-четвертых, отказаться полностью от проведения региональной политики в России вряд ли удастся по политическим мотивам, поэтому будет гораздо лучше, если эта политика будет продуманной и обоснованной.

С другой стороны, подходы «активных преобразователей» не могут применяться на нынешнем этапе развития России хотя бы потому, что они требуют затрат таких объемов средств, которыми российский федеральный бюджет не располагает. Более того, эффективность этих затрат согласно теории кумулятивного роста, на которую «активные преобразователи» опираются, будет крайне низкой (вообще логичность вывода о необходимости активного государственного вмешательства в экономическое развитие регионов на основе того, что некоторые регионы заведомо непривлекательны для инвесторов, крайне сомнительна; сторонники кумулятивной теории роста скорее должны были делать выводы о необходимости «адаптационной» региональной политики).

На вывод о неэффективности стимулирования в России экономического развития наиболее проблемных регионов можно возразить: в промышленно развитых странах такое стимулирование осуществляется, и его не считают бессмысленным. Однако здесь стоит вспомнить концепцию формирования полюсов роста Дж. Фридмана. Это довольно сложно доказать точно, однако исходя из соотношения масштабов территориальных диспропорций в России и промышленно развитых странах, вполне можно предположить, что в России формирование полюсов роста находится на одной из начальных стадий, тогда как в промышленно развитых странах — на последней (сформирована полиареальная структура с мощной периферией), когда гораздо больше и полюсов роста, и диффузия нововведений распространяется на гораздо большую периферию. Чем более развита структура полюсов роста, тем большую эффективность имеет стимулирование экономического развития наиболее отсталых в экономическом отношении регионов(6).

Если опираться на динамические теории размещения предприятий, прежде всего на обозначаемую в их рамках диффузию нововведений, «адаптационная» модель региональной политики на практике означает стимулирование экономического развития в тех регионах, которые будут диффузией нововведений затронуты в первую очередь, или по крайней мере в тех регионах, которые ей вообще могут быть затронуты.

Какой должна быть концепция федерального регулирования экономического развития регионов в России

При разработке концепции следует прежде всего исходить из сложившихся в России условий, ограничений, направлений экономической политики, к числу которых относятся следующие.

Во-первых, при рыночной экономике определяющую роль в развитии территорий играет частный капитал. Государство в состоянии лишь воздействовать на инвестиционную привлекательность регионов, но не может решать за частных предпринимателей, где им размещать свои предприятия, где и как сбывать свою продукцию и т.д. Ограничена и доля государственного сектора в экономике. Применительно к региональной экономической политике это означает, что из двух альтернативных подходов — усиления налоговой нагрузки ради увеличения масштабов перераспределения средств между регионами в т.ч. за счет размещения государственных предприятий, и повышения инвестиционной привлекательности страны в целом и отдельных ее регионов — выбор должен делаться в пользу второго.

Во-вторых, в России за десять лет рыночных преобразований уже сложилось определенное законодательство (в т.ч. налоговое, бюджетное, инвестиционное). Даже если это законодательство не идеально, коренной его пересмотр уже невозможен (хотя бы в силу того, что постоянно меняющееся законодательство отнюдь не улучшает инвестиционный климат страны, а в некоторых случаях — особенно это касается взаимоотношений центра и регионов — может способствовать и разрушению политической стабильности). Поэтому все предложения концепции региональной экономической политики не могут не исходить из того, что они должны быть вписаны в уже существующее законодательное поле.

В-третьих, любые идеи и предложения концепции имеют смысл только в том случае, если существуют какие-то возможности их практической реализации. Если речь идет о тех или иных затратах федерального бюджета, то реалистичными должны быть объемы этих затрат, если предлагаются налоговые льготы, то должны существовать возможности администрирования этих льгот (т.е. государство должно иметь возможность отслеживать целевое их использование).

Поскольку для России целесообразным является проведение государственного регулирования экономического развития регионов, базируясь на адаптационной модели региональной экономической политики, в региональной экономической политике должны быть четко выделены две ее составляющие.

Первая. Сокращение различий между регионами в уровне их экономического развития должно осуществляться только в той степени, в какой это необходимо для разрешения кризисных ситуаций.

Вторая. Необходимо стимулировать экономическое развитие только тех регионов, где есть высокий потенциал роста, за исключением наиболее благополучных территорий.

Первая составляющая необходима для предотвращения проблем, связанных с социальной и политической нестабильностью. Исключение из районов стимулирования наиболее благополучных регионов в рамках второй составляющей целесообразно с точки зрения предотвращения нежелательного роста территориальных диспропорций. Иначе говоря, вторая составляющая направлена прежде всего на «подтягивание» уровня экономического развития «средних» регионов — регионов, где с одной стороны, ситуация не столь благополучна как в ведущих экономических центрах, но с другой, — есть необходимые условия для экономического роста в виде определенного начального уровня развития инфраструктуры, качества трудовых ресурсов и т.д. В число таких регионов могут попадать и депрессивные (но не отсталые(7), поскольку подобные условия могут существовать и в них.

К сформулированным выше аргументам в пользу адаптационной модели региональной политики стоит добавить, что выбор адаптационной модели необходим именно на данном этапе развития страны. По крайней мере в ближайшие пять-десять лет основной задачей федерального регулирования экономики будет достижение экономического роста в стране в целом. Только этот рост, сопровождаемый соответствующим повышением бюджетных доходов, позволит со временем выделять в федеральном бюджете достаточный для существенного сокращения межрегиональных различий объем средств.

В рамках каждой из составляющих региональной экономической политики должны существовать разные подходы к выбору как регионов, которым оказывается федеральная поддержка в их экономическом развитии, так и используемых в рамках этой поддержки инструментов. Проводившиеся вплоть до настоящего времени довольно многочисленные исследования по государственному регулированию экономического развития территорий затрагивали в основном проблему сокращения различий между регионами. Одна из наиболее известных и фундаментальных работ была осуществлена в рамках проекта Тасис «Региональная политика, направленная на сокращение социально-экономической и правовой асимметрии»(8).

Правильный выбор объектов региональной экономической политики является одним из обязательных условий достижения позитивных результатов в этом виде государственного регулирования. Принятие решения по выбору объектов региональной политики распадается на несколько составляющих, среди которых выбор сетки территориального деления страны, выбор характеризующих ситуацию в отдельных регионах показателей, определение типов регионов, нуждающихся в разных формах поддержки, выбор полюсов роста. В России разработка и реализация региональной экономической политики может проводиться для макрорегионов, субъектов Федерации и местных административно-территориальных единиц. К настоящему времени стала популярной разработка различных документов (концепций, стратегий, программ) для федеральных округов (достаточно вспомнить последнюю Среднесрочную программу Правительства РФ, появление федеральной целевой программы для Юга России, разработку Стратегии развития Сибири).

Определение направлений и перспектив развития федеральных округов, несомненно, важная задача: у входящих в макрорегионы субъектов Федерации есть общие особенности (хотя бы в виде экономико-географического положения) и вытекающие из них проблемы. Тем не менее различия между формирующими федеральные округа субъектами Федерации, как правило, более значимы (ниже это будет показано на примере Сибири). Кроме того, деление страны на федеральные округа, как и прежнее — на районы, не соответствует современному социально-экономическому делению страны(9).

Субъекты Федерации вплоть до последнего времени являлись основным объектом федерального регулирования экономического развития регионов в России. Их использование как объектов региональной политики удобно по нескольким причинам: из-за существования наиболее подробных статистических данных, благодаря наличию партнера в виде региональных властей для совместного решения тех или иных задач (чего нельзя сказать о прежних экономических районах и федеральных округах). Однако у субъектов Федерации тот же недостаток, что и у макрорегионов — существенные внутрирегиональные различия, которые могут быть как между частями субъектов Федерации в силу различной их специализации (один из ярких примеров — Республика Коми, где есть сочетание относительно благополучных территорий нефте — и газодобычи и проблемных угольных территорий), так и разными типами поселений — крупными и малыми городами, поселками и деревнями.

Наиболее приемлемой для проведения региональной экономической политики в России сеткой деления страны может быть сетка районов и городов регионального (республиканского, краевого, областного, окружного) подчинения. Это следует и из теории регионального роста, которая говорит о существовании принципиальных различий в особенностях развития между отдельными городскими центрами и их периферией, и из мирового опыта региональной политики, и из особенностей динамики экономического развития российских регионов. Различия внутри районов (между городами районного подчинения, поселками и сельсоветами) также существенны, но на практике проводить их оценку при разработке региональной политики слишком сложно.

Идея о необходимости использования местных единиц административно-территориального деления как объектов региональной экономической политики не нова, однако она не пользуется особой популярностью. Представляется, что отказ от использования сетки местных административно-территориальных единиц в государственном регулирования экономического развития регионов имеет скорее субъективные, нежели объективные причины. С несколькими сотнями единиц работать сложнее, чем с 89 или даже — 7, статистика по городам и районам несовершенна. Соответственно, немногочисленны и исследования, посвященные проблемам разных типов поселений(10), а не субъектам Федерации или макрорегионам. Типологии регионов так же проводятся по субъектам Федерации, а не местным единицам. Но подобная ситуация не оправдана, и в дальнейшем необходимо как совершенствование статистики в разрезе городов и районов, так и больший акцент на проблемы и перспективы развития разных типов поселений.

Сетка деления страны на районы и города регионального подчинения должна стать основным объектом региональной экономической политики в рамках обоих из предложенных ее направлений. Что касается решения кризисных ситуаций, то остро проблемные регионы очень редко совпадают с территорией целого субъекта Федерации(11). При стимулировании экономического роста перспективных с этой точки зрения регионов необходимо выделение полюсов роста, т.е. отдельных городов.

При общей сетке деления страны для решения кризисных ситуаций и стимулирования роста перспективных регионов система показателей в рамках двух составляющих региональной политики должна быть разной. О показателях, которые позволяли бы выявлять различия в уровне социально-экономического развития регионов в целях сокращения территориальных диспропорций, написано немало работ(12). В большинстве случаев их авторы предлагают использовать для проводимых оценок широкий набор показателей. Хотя, если говорить о решении кризисных ситуаций, то, может быть, достаточно ограничиться двумя показателями: уровнем безработицы (официально регистрируемой или общей) и доходов (или заработной платы) населения как наиболее яркими характеристиками кризисности. Данные показатели в России не вполне достоверны, тем не менее очевидные отклонения от среднего в худшую сторону они отражают.

Для оценки перспективных с точки зрения экономического роста территорий целесообразно использовать рейтинги инвестиционной привлекательности регионов. Созданные к настоящему времени методики составления рейтингов, так же как и оценки проблемности территорий, предназначаются, как правило, для субъектов Федерации. Наиболее известными являются рейтинги российских регионов, публикуемые журналом «Эксперт». Они готовятся консультационной группой «Эксперт-География» в составе «Эксперт РА». Рейтинги составляются ежегодно (регулярное обновление выгодно отличает их от всех других аналогичных исследований), и к настоящему времени уже опубликовано 6 рейтингов.

Несомненно, рейтинги инвестиционной привлекательности регионов «Эксперта» — наиболее детальная работа по этой тематике, затрагивающая практически все составляющие инвестиционного потенциала и риска. Однако необходимо иметь в виду, что любой рейтинг отличается определенной степенью субъективизма. Возникают вопросы и по рейтингу «Эксперта». Авторы рейтинга полностью не раскрывают методику расчета инвестиционных потенциала и риска, но из ее описания можно сделать вывод, что при расчете инвестиционного потенциала дважды учитываются уровень доходов населения (при расчете финансового и потребительского потенциалов) и результаты деятельности предприятий (при расчете производственного и финансового потенциалов). Спорным является включение авторами рейтинга законодательных условий в инвестиционный риск, а не в инвестиционный потенциал. Использованный подход, конечно, в большей степени соответствует мировой практике, но вряд ли справедлив для российских условий, где регионы с реально действующими стимулами для инвесторов — скорее исключение, чем правило.

Разработка оптимальной с точки зрения региональной экономической политики методики оценки инвестиционной привлекательности территорий, перспектив (прогнозов) их развития выходит далеко за рамки данной статьи. Однако автор счел необходимым привести здесь еще одну точку зрения — Л.Б. Вардомского(13), который указывает на то, что при составлении рейтингов инвестиционной привлекательности регионов явно недоучитывается фактор географического положения. В качестве примера приводятся Саратовская и Иркутская области: на расстоянии 1 тыс. км от Саратова размещается около 40% населения России и 45% производимого ВВП, а на таком же расстоянии от Иркутска проживает всего около 5% населения и создается примерно аналогичная доля ВВП. Из чего следует справедливый вывод о том, что положение Саратовской области и других европейских регионов с точки зрения вложений в импортозамещающий сектор более благоприятно, чем ситуация в Сибири. Однако «Эксперт РА» считает инвестиционной потенциал Иркутской области выше, чем Саратовской.

Также как и объекты политики, в зависимости от ее составляющих — решения кризисных ситуаций или стимулирования экономического роста — в перспективных с этой точки зрения регионах должны различаться и и нструменты региональной экономической политики.

Развитию находящихся в кризисе территорий (наиболее проблемных депрессивных и отсталых) посвящено немало работ(14). Большой вклад в исследования по федеральным целевым программам внесли В.Н. Лексин и А.Н. Швецов(15). Особого внимания заслуживает высказанный этими авторами тезис о том, что при ограничении объектов программного регулирования очень небольшими участками подлинно кризисных территорий, средств федерального бюджета на реализацию программ вполне хватит (естественно, при реалистичности их целей и задач; в этой связи стоит вспомнить негативный зарубежный опыт, когда стремление государства к быстрым кардинальным изменениям в проблемных регионах не давало позитивных результатов). Зарубежный опыт, в частности свидетельствует о том, что стимулирование миграции населения из проблемных регионов в ряде случаев дает отрицательные результаты: вывести все население не удается, тогда как демографическая структура с точки зрения потенциального экономического развития только ухудшается. Тем не менее по мнению многих российских экспертов(16), по крайней мере для районов Крайнего Севера этот инструмент региональной политики в России вполне пригоден.

Для стимулирования экономического роста в перспективных с этой точки зрения регионах нужны не столько федеральные целевые программы, сколько другие меры региональной экономической политики. Прежде всего, необходима так называемая региональная экспертиза нерегиональных решений(17). Она не относится к региональной экономической политике, однако, как показывает опыт — и мировой, и российский — отсутствие подобной экспертизы (или иначе говоря — координации региональной политики с другими направлениями государственного регулирования) приводит к неэффективному расходованию средств (например, если заниматься созданием инфраструктуры ради стимулирования экономического роста в тех регионах, где нет для этого роста других предпосылок, то такая инфраструктура не будет в полной мере востребована). В идеале целесообразно составление федерального бюджета в территориальном разрезе и оценка всех финансовых потоков между Центром и регионами(18) — выбор между экономическими и социальными целями или некоторым их сочетанием характерен для подавляющего большинства составляющих федеральной экономической политики(19). Однако региональный анализ всех принимаемых решений — задача крайне сложная и на первом этапе вряд ли реализуемая. Поэтому в ближайшей перспективе целесообразно по крайней мере проведение региональной экспертизы различных федеральных отраслевых инвестиционных программ.

Применительно к проблеме выбора инструментов стимулирования экономического роста в перспективных регионах актуален и вопрос о целесообразности создания в России свободных экономических зон. Принимая решение о перспективах СЭЗ, необходимо прежде всего ответить на вопрос, стоят ли перед российской экономикой задачи, которые традиционно решаются за счет создания СЭЗ. К числу таких задач относятся(20):

создание привлекательных условий для инвесторов (в т.ч. иностранных) в тех случаях, когда по каким-либо причинам не получается создать благоприятный инвестиционный климат на всей территории страны;

экспериментирование с новыми для национальной экономики средствами и методами технологического, организационного и юридического содержания, апробация их на ограниченном территориальном пространстве (с тем, чтобы внедрить такой инструментарий на всей территории страны в случае его успешности, или, наоборот, избежать ошибок в рамках всей национальной экономики);

концентрация ресурсов для достижения поставленных целей, превращение СЭЗ в «полюса роста», способных вытащить за собой в качестве локомотива остальную экономику;

создание источника поступления новых товаров и технологий, что становится возможным при привлечении иностранных инвестиций;

формирование своего рода учебного центра профессиональной подготовки национальных кадров, из которого идет распространение знаний и навыков по современным методам управления предприятиями;

достижение целей региональной экономической политики.

Как показывает зарубежный опыт, создание СЭЗ в России будет эффективным лишь в том случае, если к моменту окончания действия предоставляемых инвесторам льгот, территории, где будут созданы свободные экономические зоны, станут привлекательными для инвесторов и без льгот, и таким образом эти зоны выполнят свою задачу ускорения притока инвестиций в страну. В том же случае, если за период действия свободных экономических зон общего улучшения инвестиционного климата не произойдет, пришедшие в эти зоны инвесторы уйдут из них (либо в другие свободные экономические зоны за новыми льготами, либо вообще из страны).

Значительную роль в рамках стимулирования экономического развития регионов должны играть нефинансовые меры. Среди них можно назвать такие, как:

оказание технической помощи региональным и местным властям в разработке эффективного инвестиционного законодательства и механизмов его внедрения (в качестве одного из примеров может использоваться опыт Новгородской области, где был внедрен целый комплекс мер по стимулированию притока инвестиций);

создание системы информирования потенциальных инвесторов о политике территорий по привлечению инвестиций — участие федеральных органов власти в предоставлении инвесторам информации о регионах могло бы стать одним из факторов повышения инвестиционной привлекательности отдельных субъектов Федерации, механизмом поощрения регионов, стремящихся к созданию «прозрачного» и благоприятного для экономического развития законодательства(21).

В чем состоит суть федеральной экономической политики
по отношению к Калининградской области

Калининградская область — один из немногих российских регионов, которому в последнее время федеральными властями уделяется огромное внимание. В 2001 г. проблемы развития области трижды становились предметом рассмотрения на заседаниях Правительства Российской Федерации (в марте, сентябре и октябре). При резком сокращении числа федеральных целевых программ развития регионов, программа для Калининградской области сохранилась и даже была обновлена. Наконец, это единственный регион, в отношении которого была разработана Концепция федеральной социально-экономической политики(22).

Вполне справедливо говорить о том, что изначально повышенное внимание к Калининградской области было обусловлено в основном стоящими перед этим субъектом Федерации проблемами, решение которых требует специальных усилий федеральных властей. Калининградская область — единственный российский регион, полностью отделенный от остальной территории страны сухопутными границами иностранных государств и международными морскими водами. И эта изолированность порождает ряд проблем, прежде всего транспортных, энергетических и визовых, не свойственных другим регионам (причем проблемы эти при вступлении Литвы и Польши в ЕС, скорее всего, обострятся(23).

Транспортные проблемы существуют уже в настоящее время и связаны с необходимостью транзита пассажиров и грузов через территорию Литвы. Общий объем дополнительных расходов за оплату транзита через Литву, по данным администрации Калининградской области, на конец 2000 г. — начало 2001 г. оценивался в 22 млн. долл. в год, хотя в дальнейшем ситуация несколько улучшилась (в частности, Литвой были отменены дискриминационные железнодорожные тарифы для проходящих через Калининградский порт грузов). В настоящее время федеральными властями предусматривается целый комплекс мер по решению проблем транзита, в т.ч. достижение долгосрочных договоренностей с ЕС о тарифах, с Литвой о разграничении специализации Калининградского и Клайпедского портов (что сделает бессмысленным проведение Литвой протекционистской политики), строительство железнодорожно-автомобильного парома Усть-Луга — Балтийск.

Перспектива возникновения энергетических проблем связана с тем, что в настоящее время Калининградская область почти на 100% зависит от поставок электроэнергии с основной территории России. С предполагаемым переходом Литвы на синхронную работу с энергосистемой ЕС, Калининградская область окажется без электроэнергии. Если уже сейчас стоимость электроэнергии здесь одна из самых высоких (если не самая высокая) на Северо-Западе страны, то при возникновении необходимости закупок электроэнергии в Европе, стоимость ее станет по российским меркам огромной. Основным на сегодняшний день вариантом решения энергетических проблем Калининградской области признано строительство ТЭЦ-2 (средства на это предусмотрены федеральной целевой программой развития региона).

Визовые проблемы Калининградской области заключаются в том, что Литва и Польша планируют отменить безвизовый въезд на свою территорию проживающих в области граждан, причем еще до вступления в ЕС. Приграничные контакты играют в Калининградской области большую роль, и отмена безвизового режима скажется как на экономическом развитии региона, так и качестве жизни населения. В данном случае единственное решение проблемы — проведение соответствующих переговоров с ЕС.

Вместе с тем надо отметить, что некоторые проблемы области выглядят несколько преувеличенными. В качестве одного из аргументов в пользу необходимости специальных мер федеральной политики в отношении Калининградской области называется тот факт, что в регионе уже появляется целое поколение, которое никогда не бывало «на большой земле» (на основной части территории России), но зато посещало Польшу и Германию. Однако эта проблема не менее, и даже более актуальна и для многих других регионов России. Поездка в Москву с Дальнего Востока гораздо дороже поездки из Калининграда. Не может являться аргументом и нынешняя социально-экономическая ситуация в регионе. По многим показателям Калининградская область является «средним» регионом, и ее положение лучше чем, например, республик Северного Кавказа и Юга Сибири. К тому же вполне справедливо предположить, что уровень «теневых» доходов в Калининградской области выше среднероссийского, и, следовательно, реальное положение населения лучше того, что отражается официальной статистикой.

По мере обсуждения перспектив развития Калининградской области все большее внимание стало уделяться не только связанным с расширением Европейского Союза проблемам, но и возникающим в этой связи новым возможностям реализации хозяйственного потенциала Калининградской области (область стали даже называть «пилотным» регионом сотрудничества России и ЕС). Выгодное географическое положение области, которая является эксклавом по отношению к России, но анклавом в Европе (а в дальнейшем в ЕС), позволяет этому региону использовать целый ряд своих преимуществ, которыми не обладают другие субъекты Российской Федерации и/или сопредельные с Калининградской областью государства. Помимо географической близости к Европе, такими преимуществами являются (количественная оценка сравнительных преимуществ Калининградской области представлена в табл. 1):

наличие достаточно квалифицированной рабочей силы и ее дешевизна по сравнению с европейскими странами;

дешевизна электроэнергии по сравнению с другими европейскими странами (в дальнейшем будет, наиболее вероятно, происходить рост российских тарифов, однако они вряд ли достигнут европейского уровня в среднесрочной перспективе);

возможность создания хороших транспортных связей с европейскими странами (в настоящее время обсуждается проект прокладки автомагистрали «Виа Ганзеатика», которая пройдет непосредственно вдоль побережья Балтийского моря от Санкт-Петербурга до Любека; для подключения автодорожной системы области к этому важному транспортному коридору средства федерального бюджета в рамках федеральной целевой программы развития региона предусмотрены);

предпринимаемые в настоящее время федеральными органами власти меры по повышению инвестиционной привлекательности страны (уровень налоговой нагрузки, трудовых издержек в России будет оставаться более низким, чем в Европе), особенно в том случае, если они будут дополнены мерами по дальнейшему развитию Особой экономической зоны в Калининградской области.

Поскольку Калининградская область является совершенно уникальным регионом требуется специальное решение федеральных органов власти и в отношении дальнейшей судьбы принятого в свое время решения о создании на ее территории Особой экономической зоны.

Таблица 1

Конкурентные преимущества Калининградской области по сравнению с остальной территорией России, соседними государствами и с промышленно развитыми европейскими странами

Показатели	Калининградская область	Россия в среднем	Литва	Польша	Германия	Соотношение Калининградской области с Литвой	Соотношение Калининградской области с Польшей	Соотношение Калининградской области с Германией
Среднемесячная зарплата, долл. США (1999)	55,4	64,3	280,8	429,9	…	0,20	0,13	…
Тарифы на электроэнергию, центов США/ кВт. ч (2000): для населения;	1,0	0,7	9,0	3,4	11,0	0,11	0,29	0,09
для промышленности	1,8	1,1	9,0	3,6	3,0	0,20	0,50	0,60
Численность студентов на 1000 населения (1997)	29,0	37,0	23,0	28,0	26,0	1,26	1,04	1,12

В отношении действующих здесь в настоящее время льгот по таможенным платежам могут быть приняты три альтернативных решения.

Первое. Отмена таможенных льгот в ближайшее время.

Второе. Сохранение режима Особой экономической зоны в его нынешнем виде.

Третье. Трансформация режима Особой экономической зоны, подразумевающая либо постепенную отмену таможенных льгот (например, в течение 10 лет), либо постепенную отмену таможенных льгот с заменой их другими льготами в рамках режима Особой экономической зоны.

Отмена таможенных льгот в ближайшее время представляется вряд ли возможной. Причин этого несколько.

Во-первых, одномоментное изменение существующего положения приведет к резкому ухудшению социально-экономической ситуации в области, экономика которой приспособлена к режиму свободной таможенной зоны (причем речь не только о торговых организациях, но и о промышленных предприятиях). Соответственно, потребуется дополнительная финансовая помощь из федерального бюджета. Это подтвердилось в начале 2001 г., когда со вступлением в действие Второй части Налогового кодекса были отменены таможенные льготы, и в области сложилась почти критическая ситуация.

Во-вторых, отмена режима ОЭЗ будет крайне отрицательно воспринята инвесторами, которые расценят ее как очередное проявление нестабильности российского законодательства. Тем не менее у этого варианта есть и свои достоинства: будет сделан шаг к унификация правового пространства страны, будет меньше стимулов для нелегальных таможенных операций.

Сохранение режима ОЭЗ в его нынешнем виде — самое простое решение для федеральных властей, но имеющее только одно достоинство — в этом случае в Калининградской области ухудшения социально-экономической ситуации скорее всего не будет. Но и значительного улучшения ситуации тоже не будет, потенциал развития области так и останется не использованным.

Трансформация режима ОЭЗ представляется оптимальным вариантом, однако осуществляться она может по-разному. Первый вопрос, который должен быть решен в отношении режима ОЭЗ, — есть ли необходимость в полной отмене таможенных льгот через несколько лет (например, через 10). При решении этого вопроса необходимо учитывать, что этими льготами пользуются две разные категории налогоплательщиков: торговые организации и производители.

Отмена льгот по таможенным платежам для торговых организации в краткосрочной перспективе может привести к росту цен в регионе и высвобождению большого количества занятых в этом секторе экономики (т.е., как уже говорилось выше, крайне негативно сказаться на текущей социальной ситуации). В средне — и долгосрочной перспективе отмена льгот в сфере торговли должна быть скомпенсирована предполагаемым общим улучшением экономической ситуации в области: за счет привлечения инвестиций должны быть созданы новые рабочие места в производстве, развита промышленность, снабжающая регион потребительскими товарами. Т.е. отмена льгот по таможенным платежам для торговых организаций вполне возможна.

В отношении льгот по таможенным платежам для производителей ситуация не столь однозначна. Благодаря таможенным льготам в Калининградской области возник ряд новых производств (например, мебельное). Далеко не все они смогут существовать без таможенных льгот, даже если в области и будут введены дополнительные меры по привлечению инвестиций, для таких предприятий они вряд ли будут играть весомую роль. Поэтому, возможно, имеет смысл говорить о сохранении для них режима свободной таможенной зоны. Для стимулирования притока инвестиций в регион режим свободной таможенной зоны для производителей промышленной продукции может распространяться и на вновь создаваемые предприятия. При этом, как уже говорилось выше, таможенные льготы нецелесообразно распространять на предприятия, продукция которых и без льгот пользуется высоким спросом на мировом рынке (к их числу относятся нефтедобыча и нефтепереработка, черная и цветная металлургия и т.п.).

Говоря о таможенных льготах, необходимо также отметить, что для функционирования свободной таможенной зоны отделенность Калининградской области от основной территории страны является большим достоинством. Наличие таможенной границы дает возможность распространять режим свободной таможенной зоны на территорию всего субъекта Российской Федерации, что невозможно сделать в других регионах (за исключением, может быть, Сахалинской области).

Ограничение режима Особой экономической зоны только льготами по таможенным платежам не смогло сделать Калининградскую область привлекательной для инвесторов. Поэтому одним из вариантов трансформации режима ОЭЗ может быть предоставление инвесторам дополнительных налоговых льгот, прежде всего по налогу на прибыль (это было провозглашено и в Концепции федеральной социально-экономической политики в отношении Калининградской области).

Говоря о налоговых льготах, надо остановиться на одном из обсуждаемых вариантов развития Калининградской области — превращения этого региона в оффшор. Это предполагает отказ от взимания всех федеральных налогов и сборов (при этом специальный налоговый режим должен предоставляться предприятиям, зарегистрированным и осуществляющим свою деятельность в Калининградской области, а также гражданам, постоянно проживающим в Калининградской области), установление особого порядка регистрации налогоплательщиков, введение налоговой границы между Калининградской областью и основной территорией России, приравнивание поставок товаров (работ, услуг) на (с) территории Калининградской области к импорту (экспорту), принятие решений, резко упрощающих ведение бизнеса в регионе, изменение критериев резидентства предприятий и физических лиц.

Возможно, что превращение Калининградской области в оффшор приведет к значительному экономическому росту в этом регионе, однако такой сценарий развития особой экономической зоны имеет много недостатков, таких как крайняя сложность правовой реализации (возможно, потребуется внесение изменений в Конституцию РФ), неоднозначное отношение в мире к оффшорам, неопределенность экономических последствий для других российских регионов. Наконец, индивидуализация отношений федерального Центра и региона создаст крайне опасный прецедент(24).

Скорее всего, наиболее оптимальным вариантом для Калининградской области будет являться постепенный переход к свободной таможенной зоне, распространяемой только на товаропроизводителей, но на всей территории региона (с учетом названных ограничений) наряду с созданием небольших по своим размерам промышленно-производственных зон, предусматриваемых общероссийским законом о свободных экономических зонах. Административные льготы, которые предусматриваются этим законом, могут распространяться как на промышленно-производственные зоны, так и на всю территорию Калининградской области.

Исходя из существующих или потенциальных конкурентных преимуществ Калининградской области федеральные органы власти поставили перед собой задачу превращения этого региона в зону экспортного производства, ориентированного на изготовление продукции как для Европы, так и для СНГ. Таким образом, Калининградская область является примером того, что уже в настоящее время федеральные власти начинают придерживаться адаптационной модели региональной экономической политики: Калининградская область — «средний» по многим параметрам регион, имеющий большой потенциал экономического роста.

Федеральная экономическая политика

по отношению к регионам Сибири

Пример Сибири, в отличие от Калининградской области, интересен с двух других точек зрения. Он показывает, во-первых, невозможность ограничиваться в региональной экономической политике стратегиями развития макрорегионов, иначе говоря — необходимость разработки системы мероприятий для более дробных единиц административно-территориального деления страны. Во-вторых, целесообразность анализа перспектив экономического развития территорий и пересмотра сложившихся еще до начала рыночных реформ представлений о роли отдельных регионов в экономике страны и оптимальной ее территориальной структуры.

Сибирь (причем независимо от того, понимаются ли под Сибирью прежние Западно-Сибирский и Восточно-Сибирский экономический районы или Сибирский федеральный округ, иначе говоря, независимо от того, относить ли к Сибири Тюменскую область с ее автономными округами или нет)(25) является наглядной иллюстрацией внутренней неоднородности российских макрорегионов. У сибирских субъектов Федерации практически нет общих проблем, которые требовали бы решения на федеральном уровне (проблемы, общие для всех регионов России, естественно, в виду не имеются).

В Сибири довольно четко выделяются три совершенно разнородные группы субъектов Федерации: сырьевые, депрессивные и экономически отсталые. Деление регионов на эти группы определяется в основном уровнем развития промышленности и ее структурой, что влечет за собой существенные различия в уровне и динамике других социально-экономических показателей.

Сырьевые регионы Сибири относятся к числу относительно благополучных. Особенно это справедливо в отношении Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов, где исчисленные в расчете на душу населения валовый региональный продукт, объем промышленного производства, налоговые поступления, равно как и размеры денежных доходов населения в разы превышают среднероссийский уровень.

В будущем угрозу благополучию этих регионов может представлять исчерпание их природных ресурсов, в т.ч. из-за недостаточности мероприятий по воспроизводству минерально-сырьевой базы.

Депрессивность сибирских регионов связана прежде всего с их специализацией на машиностроении. Депрессивные регионы (типичным представителем которых можно считать Новосибирскую область) имеют сравнительно высокий уровень развития инфраструктуры, квалификации рабочей силы и т.д. Применительно к ним можно по крайней мере вести речь о восстановлении прежних объемов производства.

Наиболее сложная ситуация в экономически отсталых регионах, где уровень экономического развития всегда был низок (промышленность практически не развита) и где наименее благоприятны условия для роста (к числу таких регионов относятся многие национальные автономии).

К сказанному следует еще добавить и огромные различия между сибирскими регионами в климатических условиях — варьирующихся от крайне суровых северных до вполне пригодных для ведения сельского хозяйства (юг Сибири является третьим по значимости сельскохозяйственным районом России после Северного Кавказа и Черноземья).

О названных различиях в уровне экономического развития свидетельствуют данные табл. 2.

Таблица 2

Валовый региональный продукт в 1999 г.

Субъекты Федерации	ВРП/чел./ прожиточный минимум, % от РФ	Место в РФ	Доля в ВРП (%)
			Промышленности	Сельского хозяйства	Производящих товары отраслей
Республика Алтай	42,0		6,4	31,5	44,7
Алтайский край	55,2		28,7	20,1	53,0
Кемеровская область	86,8		44,8	7,0	58,0
Новосибирская область	67,5		24,6	16,9	45,0
Омская область	75,1		20,8	17,2	41,7
Томская область	109,8		35,9	9,1	51,7
Тюменская область	95,1		26,5	9,5	45,1
Ханты-Мансийский АО	417,3		56,6	0,4	63,6
Ямало-Ненецкий АО	303,5		49,7	0,1	73,8
Республика Бурятия	68,1		24,0	14,9	44,7
Республика Тыва	28,6		13,5	18,9	35,9
Республика Хакасия	83,4		49,7	8,1	63,2
Красноярский край	175,8		62,1	6,7	72,3
Таймырский АО	41,1		7,3	1,1	17,2
Эвенкийский АО	50,9		7,5	7,2	19,8
Иркутская область	117,0		45,6	6,4	55,7
Усть-Ордынский Бурятский АО	58,9		8,0	68,0	78,1
Читинская область	51,4		21,9	11,3	39,3
Агинский Бурятский АО	19,4		8,8	39,5	53,4
Российская Федерация	100,0		36,1	8,5	51,4

Как видно из данных, приведенных в табл. 2, по объему ВРП на душу населения места сибирских регионов варьируют от первого до почти последнего. О значительной экономической отсталости национальных автономий говорит крайне низкая доля промышленности в структуре их ВРП (в автономных округах и Республике Алтай она меньше 10%, хотя в последней, помимо прочего, сказывается оффшорный характер ее экономики) наряду с крайне высокой долей сельского хозяйства в тех регионах, где возможно его ведение. Различия в климатических условиях характеризуют данные по доле сельского хозяйства в ВРП, которая колеблется от менее чем 1% на Севере до более чем 20% на Алтае — основном сельскохозяйственном регионе (высокая доля сельского хозяйства в ВРП автономных округов говорит скорее об их экономической отсталости).

О перспективах федеральной экономической политики в отношении Сибири существуют разные точки зрения вплоть до диаметрально противоположных (например, по миграции разброс мнений — от необходимости защиты Сибири от так называемой китайской угрозы путем закрепления населения и даже стимулирования его притока из Европейской части страны(26) до целесообразности привлечения иностранной рабочей силы из Китая)(27).

Прежде чем переходить к анализу собственно перспектив федеральной политики в отношении Сибири, рассмотрим особенности развития промышленности сибирских субъектов Федерации в последнее десятилетие. Динамика промышленного производства сибирских регионов, как и многих других субъектов Федерации, определялась в первую очередь ее структурой. Принципиальным образом отличаются сырьевые регионы, специализирующиеся на электроэнергетике, топливной промышленности, металлургии (в основном цветной) — т.е. отраслях, значительная часть продукции которых экспортируется, и регионы с доминирующей ролью отраслей, ориентированных преимущественно на внутренний рынок. К первым в начале 90-х гг. относились Хакасия, Красноярский край, Иркутская, Кемеровская, Омская, Тюменская области, Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий и Агинский Бурятский автономные округа, ко вторым — Республики Алтай, Бурятия, Тыва, Алтайский край, Новосибирская и Томская области, Таймырский, Эвенкийский, Усть-Ордынский Бурятский автономные округа. Регионом, где в равных пропорциях сочетались отрасли, ориентированные на внешний и внутренний рынок, в Сибири является только Читинская область(28). В 90-е годы происходило вытеснение работающих на внутренний рынок легкой промышленности, промышленности строительных материалов сырьевыми отраслями, особенно цветной металлургией. В 3 регионах (где цветной металлургии прежде либо вообще не было, либо почти не было) она вышла в число ведущих отраслей — в Республике Алтай, Томской области и Агинском Бурятском АО.

Подавляющее большинство регионов с преобладанием в начале 90-х гг. «сырьевых» отраслей относятся к числу регионов с наименьшим спадом промышленного производства в период до кризиса 1998 г., хотя и есть некоторые исключения (табл. 3).

Таблица 3

Динамика физических объемов промышленного производства

Субъекты Федерации	ИФОПП в 1998 г. в % к 1990 г.	Ранг	ИФОПП в 2001 г. в % к 1990 г.	Ранг	ИФОПП в 2001 г. в % к 1998 г.	Ранг
Республика Алтай	20,2		37,3		184,4
Алтайский край	30,2		43,1		142,5
Кемеровская область	48,7		64,8		133,1
Новосибирская область	36,5		45,5		124,7
Омская область	37,6		47,4		126,1
Томская область	62,6		79,3		126,7
Тюменская область, в т.ч.	61,3		72,0		117,4
Ханты-Мансийский АО	58,5		68,0		116,3
Ямало-Ненецкий АО	71,8		76,1		105,9
Республика Бурятия	50,7		69,9		137,8
Республика Тыва	32,4		41,4		127,7
Республика Хакасия	65,0		75,4		116,0
Красноярский край, в т.ч.	57,4		71,3		124,3
Таймырский АО	36,1		118,2		327,8
Эвенкийский АО	21,7		24,2		111,7
Иркутская область, в т.ч.	46,7		59,5		127,3
Усть-Ордынский Бурятский АО	26,8		24,0		89,7
Читинская область, в т.ч.	24,3		30,9		127,4
Агинский Бурятский АО	17,6		20,3		115,4
Российская Федерация	45,8		59,7		130,4

Регионы с равной долей в начале 90-х гг. «сырьевых» и «проблемных» отраслей либо с преобладанием «проблемных» отраслей испытали в докризисный период более глубокий, нежели в среднем по России, спад промышленного производства. Исключения (на самом деле подтверждающие общее правило) — регионы, где в течение 90-х гг. возрастала роль «сырьевых» отраслей (это Томская область и Бурятия).

В период после кризиса 1998 г., в 1999 — 2001 гг., как известно, рост производства в «сырьевых» отраслях был гораздо более скромным по сравнению с бывшими «проблемными» пищевой и легкой промышленностью, машиностроением, лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной. Это привело к соответствующей смене характера межрегиональных различий в Сибири. Важным является то обстоятельство, что в 1999 — 2001 гг. произошло заметное отставание большинства сибирских регионов по темпам промышленного роста.

Более того, если изменения в структуре промышленности сибирских регионов в период до кризиса 1998 г. соответствовали общероссийской тенденции вытеснения ориентированных на внутренний рынок отраслей сырьевыми экспортоориентированными, то в послекризисный период эта тенденция сохранилась в сибирских регионах при смене ее на противоположную в регионах Центра Европейской части России. Если сравнить суммарные доли электроэнергетики, топливной промышленности, черной и цветной металлургии в 1998 и 2000 гг., то окажется что в Сибири значение этого показателя выросло в 8 регионах (включая Тюменскую область и не считая автономные округа), тогда как в Центральном федеральном округе — только в одном (Липецкой области).

У отставания Сибири в темпах экономического роста существуют объективные причины. Общей проблемой сибирских регионов является их удаленность от емких рынков сбыта продукции. Важнейшим из таких рынков для Сибири всегда была и будет Европейская часть России, гораздо более плотно заселенную и имеющую крупные города с высокими денежными доходами населения, и промышленно развитые страны. В самой Сибири нет очень крупных по численности населения субъектов Федерации (хотя Красноярский край занимает среди регионов по этому показателю 12-е место, Кемеровская область — 13-е, Новосибирская — 15-е). Соседями Сибири являются Казахстан, Китай и Монголия, емкость рынков которых весьма ограничена.

Удаленность приводит, соответственно, к росту затрат на транспортировку грузов. Это в свою очередь означает, что:

при отсутствии компенсирующих транспортную удаленность факторов продукция сибирских предприятий оказывается неконкурентоспособной на внешних (по отношению к Сибири) рынках;

при наличии дополнительных удорожающих факторов производства в Сибири неконкурентоспособным может оказаться и производство товаров для внутрисибирского рынка (т.е. может оказаться более выгодным производство продукции за пределами Сибири с последующей ее транспортировкой в Сибирь нежели производство непосредственно в Сибири).

Следовательно, возникают два вопроса: существуют ли компенсирующие транспортную удаленность факторы и каковы перспективы производства продукции для внутрисибирского рынка. Что касается компенсационных механизмов, то в настоящее время более или менее очевидны только два.

Первый. Высокие цены на природные ресурсы на мировом рынке, делающие выгодными их добычу и в ряде случаев первичную переработку.

Второй. Низкие цены на энергию в небольшом числе сибирских регионов, что позволило, в частности привлечь в Сибирь производство алюминия (для которого стоимость электроэнергии является доминирующем фактором размещения). За исключением дешевой энергии в некоторых сибирских регионах, стоимость остальных факторов производства в Сибири не ниже, а зачастую даже выше в сравнении с остальными российскими регионами (прежде всего в северных регионах).

Таким образом, вопрос о конкурентоспособности продукции обрабатывающих отраслей промышленности Сибири и, соответственно, о потенциальной роли этого региона в экономике страны остается пока без ответа(29).

Существующие предложения по поводу будущего федеральной экономической политики в отношении Сибири в значительной степени опираются на подход, наиболее удачно, по мнению автора, сформулированный председателем законодательного собрания Красноярского края А.В. Уссом(30). Огромная роль в развитии Сибири отводится государству. Иначе известная фраза Ломоносова о роли Сибири в прирастании российского могущества из разряда пророчеств великого ученого может перейти в категорию заблуждений ушедшего века. Не допустить формирования такой ситуации — наш исторический долг».

Региональная экономическая политика в отношении Сибири должна основываться на ясном понимании перспектив развития составляющих ее регионов. В противном случае, как показывает зарубежный и российский опыт государственного регулирования территориального развития, есть опасность создания такой экономической структуры, которая не может существовать без постоянной бюджетной поддержки.

Более или менее очевидными направлениями федеральной экономической политики в отношении Сибири являются следующие. Прежде всего, целесообразным представляется дальнейшее развитие минерально-сырьевой базы в тех регионах Сибири, где такая база существует. Во многих публикациях этому сектору экономики отводится доминирующая роль(31). Уместно вспомнить и опыт зарубежных стран, в т.ч. Канады, где в регионах с неблагоприятными условиями (в данном случае речь идет о канадском Севере) считается нормальным явлением повышенные доли занятых в добывающей промышленности наряду с повышенной долей занятых на транспорте, государственной службе и в обороне(32).

Для решения проблемы удаленности от емких рынков сбыта возможно, во-первых, развитие отраслей промышленности с низкой долей затрат на транспорт в себестоимости продукции и, во-вторых, развитие транспортной инфраструктуры. Низкая доля затрат на транспорт характерна для высокотехнологичных производств, продукция которых может транспортироваться на большие расстояния. Стимулирование развития таких производств предлагается прежде всего для Новосибирской области(33). Развитие высокотехнологичных производств возможно, естественно, далеко не во всех регионах Сибири: кроме Новосибирской весомый потенциал развития инновационной деятельности есть только в Томской области (об этом свидетельствуют данные табл. 4). Да и сами Новосибирская и Томская области занимают лидирующие позиции среди других субъектов Федерации далеко не по всем показателям инновационной деятельности.

Дальнейшее развитие транспорта в Сибири связывают в первую очередь с функционированием транспортного коридора (или коридоров) Дальний Восток — Сибирь — Европейская часть России(34). Перспективы роста грузовых потоков в направлении Восток-Запад, как известно, однозначно непредсказуемы — за их привлечение идет конкурентная борьба между Россией и другими странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Но даже при благоприятном развитии ситуации, наличие подобного транспортного коридора наиболее вероятно окажет влияние на прилегающие к дороге (а отнюдь не все) территории.

---

Дата добавления: 2015-12-21; просмотров: 15; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!